Почему Кремлю так ненавистны уличные протесты?

Та мысль, которой хочу поделиться, по-моему, уже звучала «в эфире». Но с учетом того, что, во-первых, самому доводилось слышать подтверждающие ее впечатления очевидцев, а во-вторых, уже скоро  нас ожидает официальное начало отсчета очередного шестилетнего срока заключения всех нас в объятия все более строгого режима, напомню, с кем мы имеем дело.

А имеем мы дело не с какими-то супер-героями, наделенными сверхспособностями, а с обычными людьми, отягощенными кучей комплексов и фобий. И одна из главных их фобий – это фобия толпы. Надо понимать, что очень многие высокие государственные посты в России сегодня занимают те, кто в первые дни после провала ГКЧП в августе 1991 года воспринимал слово «люстрация» как далеко не самый худший сценарий развития ситуации.

Когда воодушевленная толпа в центре Москвы сносила памятник Железному Фелексу, из окон мрачного здания за этим процессом наблюдали многие сотни людей. И в мозгу у всех у них с разной степенью остроты свербела одна и та же мысль: Что эта толпа будет делать, когда расправится с памятником? С кем и куда они пойдут расправляться дальше? А следом за этим, весьма вероятно, проносились и другие размышления: А табельное оружие, зачем раздали? Чтобы отстреливаться или чтобы застрелиться?

Более четверти века прошло с тех пор, и испытанный тогда этими людьми животный страх, вполне возможно, уже давно стерся из памяти, но он никуда не делся из подсознания. И когда бывший «бузотер» Аман Тулеев именно  так называет своих когда-то избирателей и сограждан, это отсыл именно к тем событиям 1991 года и к «цветным революциям», перед которыми так трепещет Кремль. «Не переживайте, Владимир Владимирович, это не стихия, которая может нас всех отправить в гости к Чаушеску, Саддаму, Каддафи. У меня здесь все под контролем!»,- посылает сигнал Тулеев.

И нам всем этот сигнал тоже нужно правильно понимать. Уличный протест – единственное чего кремлевские жулики боятся как Бастинда воды. Ни санкции, ни абстрактный гаагский трибунал не пугают их так, как вполне конкретная волна всего каких-то нескольких десятых процента граждан России, собравшихся единомоментно в центре Москвы. И именно этот страх перед угрозой быть растерзанными толпой заставляет их даже в малейших попытках граждан собраться на протестную акцию видеть ту каплю, которая внезапно может переполнить чашу и смыть их в прах.

Поэтому прогноз пока неутешительный. Все силы и средства путиноохранителей в ближайшее время будут бросаться на нейтрализацию тех, кто сам готов выходить на улицу и способен выводить за собой других. Это надо понимать и к этому надо быть готовым, не испытывая никаких иллюзий. И надо, как минимум, держаться вместе и давать выдергивать себя по одному, стоять друг за друга.